НАХАЛЕНОК

Снится Мишке, будто дед срезал в саду здоровенную вишневую хворостину, идет к нему, хворостиной машет, а сам строго так говорит.
- А ну, иди сюда, Михайло Фомич, я те полохану по тем местам, откель ноги растут!..
- За что, дедуня? - спрашивает Мишка.
- А за то, что ты в курятнике из гнезда чубатой курицы все яйца покрал и на каруселю отнес, прокатал!..
- Дедуня, я нонешний год не катался на каруселях! - в страхе кричит Мишка.
Но дед степенно разгладил бороду да как топнет ногой:
- Ложись, постреленыш, и спущай портки!..
Вскрикнул Мишка и проснулся. Сердце бьется, словно в самом деле хворостины отпробовал. Чуточку открыл левый глаз - в хате светло. Утренняя зорька теплится за окошком. Приподнял Мишка голову, слышит в сенцах голоса: мамка визжит, лопочет что-то, смехом захлебывается, дед кашляет, а чей-то чужой голос: «Бу-бу-бу…»
Протер Мишка глаза и видит: дверь открылась, хлопнула, дед в горницу бежит, подпрыгивает, очки на носу у него болтаются. Мишка сначала подумал, что поп с певчими пришел (на Пасху когда приходил он, дед так же суетился), да следом за дедом прет в горницу чужой большущий солдат в черной шинели и в шапке с лентами, но без козырька, а мамка на шее у него висит, воет.
Посреди хаты стряхнул чужой человек мамку с шеи да как гаркнет:
- А где мое потомство?
Мишка струхнул, под одеяло забрался.
- Минюшка, сыночек, что ж ты спишь? Батянька твой со службы пришел! - кричит мамка.
Не успел Мишка глазом моргнуть, как солдат сграбастал его, подкинул под потолок, а потом прижал к груди и ну рыжими усами, не на шутку, колоть губы, щеки, глаза. Усы в чем-то мокром, соленом. Мишка вырываться, да не тут-то было.
- Вон у меня какой большевик вырос!.. Скоро батьку перерастет!.. Го-го-го!.. - кричит батянька и знай себе пестает Мишку - то на ладонь посадит, вертит, то опять до самой потолочной перекладины подкидывает.
Терпел, терпел Мишка, а потом брови сдвинул по-дедовски, строгость на себя напустил и за отцовы усы ухватился.
- Пусти, батянька!
- Ан вот не пущу!
- Пусти! Я уже большой, а ты меня, как детенка, нянчишь!..
Посадил отец Мишку к себе на колено, спрашивает улыбаясь:
- Сколько ж тебе лет, пистолет?
- Восьмой идет, - поглядывая исподлобья, буркнул Мишка.
- А помнишь, сынушка, как в позапрошлом годе я тебе пароходы делал? Помнишь, как мы в пруду их пущали?
- Помню!.. - крикнул Мишка и несмело обхватил руками батянькину шею.
Тут и вовсе пошло развеселье: посадил отец Мишку верхом к себе на шею, за ноги держит и по горнице кругом, кругом, а потом как взбрыкнет, как заржет по-лошадиному, у Мишки от восторга аж дух занялся. Мать за рукав его тянет, орет:
- Иди на двор, играйся!.. Иди, говорят тебе, варнак этакий! - И отца просит: - Пусти его, Фома Акимыч! Пусти, пожалуйста!.. Не даст он и поглядеть на тебя, сокола ясного. Два года не видались, а ты с ним займаешься!
Ссадил Мишку отец на пол и говорит:
- Беги, с ребятами играйся, опосля придешь, я тебе гостинцев дам.
Притворил Мишка за собой дверь, сначала думал послушать в сенцах, о чем будет разговор в хате, но потом вспомнил: никто еще из ребят не знает, что пришел батянька, - и через двор, по огороду, топча картофельные лунки, пыхнул к пруду.
Выкупался Мишка в вонючей, застоявшейся воде, обвалялся в песке, нырнул в последний раз и, чикиляя на одной ноге, натянул штанишки. Совсем было собрался идти домой, но тут подошел к нему Витька - попов сынок.
- Не уходи, Мишка! Давай искупаемся и пойдем к нам играть. Тебе мамочка разрешила приходить к нам.
Мишка левой рукой поддернул сползающие штанишки, поправил на плече помочь и нехотя сказал:
- Я с тобой не хочу играть. У тебя из ушей воняет дюже!..
Витька ехидно прищурил левый глаз, сказал, стаскивая с костлявых плеч вязаную рубашечку:
- Это от золотухи, а ты - мужик, и тебя мать под забором родила!..
- А ты видал?
- Я слыхал, как наша кухарка рассказывала мамочке.
Мишка разгреб ногой песок и глянул на Витьку сверху вниз.
- Брешет твоя мамочка! Зато мой батянька на войне воевал, а твой - кровожад и чужие пироги трескает!..
- Нахаленок!.. - кривя губы, крикнул попович.
Мишка схватил обточенный водой камешек-голыш, но попович сдержал слезы и очень ласково улыбнулся:
- Ты не дерись, Миша, не сердись! Хочешь, я тебе отдам свой кинжал, какой из железа сделал?
Мишкины глаза блеснули радостью, отшвырнул в сторону голыш, но, вспомнив про отца, сказал гордо:
- Мне батянька получшей твоего с войны принес!
- Вре-ошь? - недоверчиво протянул Витька.
- Сам врешь!.. Раз говорю - принес, значится - принес!.. И заправское ружье…
- Подумаешь, какой ты стал богатый! - завистливо усмехнулся Витька.
- И ишо у него есть шапка, а на шапке висят махры и золотые слова прописаны, как у тебя в книжках.
Витька долго думал, чем бы удивить Мишку, морщил лоб и почесывал бледный живот.
- А мой папочка скоро будет архиреем, а твой был пастухом. Ага, что?..
Мишке надоело стоять, повернулся и пошел к огороду. Попович его окликнул:
- Миша, Миша, я что-то скажу тебе!
- Говори.
- Подойди ко мне!..
Мишка подошел и подозрительно скосился:
- Ну, говори!
Попович заплясал по песку на тоненьких кривых ножках, улыбаясь, злорадно крикнул:
- Твой отец - коммуняка! Вот как только помрешь ты и душа твоя прилетит на небо, а бог и скажет: «За то, что твой отец был коммунистом, - отправляйся в ад!..» И начнут тебя там черти на сковородках поджаривать!..
- А тебя, думаешь, не зачнут поджаривать?
- Мой папочка - священник!.. Ты ведь дурак необразованный и ничего не понимаешь…
Мишке стало страшно. Повернулся и молча побежал домой.
У огородного плетня остановился, крикнул, грозя поповичу кулаком:
- Вот спрошу у дедушки. Коли брешешь - не ходи мимо нашего двора!
Перелез через плетень, к дому бежит, а перед глазами сковородка, и на ней его, Мишку, жарят… Горячо сидеть, а кругом сметана кипит и пенится пузырями. По спине мурашки, скорее бы до деда добежать, расспросить…
Как на грех, в калитке свинья застряла. Голова с той стороны, а сама с этой, ногами в землю упирается, хвостом крутит и пронзительно визжит. Мишка - выручать: попробовал калитку открыть - свинья хрипеть начинает. Сел на нее верхом, свинья поднатужилась, вывернула калитку, ухнула и по двору к гумну вскачь. Мишка пятками в бока ее толкает, мчится так, что ветром волосы назад закидывает. У гумна соскочил - глядь, а дед на крыльце стоит и пальцем манит.
- Подойди ко мне, голубь мой!
Не догадался Мишка, зачем дед кличет, а тут опять про адскую сковородку вспомнил и - рысью к деду.
- Дедуня, дедуня, а на небе черти бывают?
- Я тебе зараз всыплю чертей!.. Поплюю в кой-какие места да хворостиной высушу!.. Ах ты, лихоманец вредный, ты на что ж это свинью объезжаешь?..
Сцапал дед Мишку за вихор, зовет из горницы мать:
- Поди на своего умника полюбуйся!
Выскочила мать.
- За что ты его?
- Как же за что? Гляжу, а он по двору на свинье скачет, аж ветер пыльцу схватывает!..
- Это он на супоросой свинье катался? - ахнула мать.
Не успел Мишка рта раскрыть в свое оправдание, как дед снял ремешок, левой рукой портки держит, чтобы не упали, а правой Мишкину голову промеж колен просовывает. Выпорол и при этом очень строго говорил:
- Не езди на свинье!.. Не езди!..
Мишка вздумал было крик поднять, а дед и говорит:
- Значит, ты, сукин кот, не жалеешь батяньку? Он с дороги уморился, прилег уснуть, а ты крик подымаешь?
Пришлось замолчать. Попробовал брыкнуть деда ногой - не достал. Подхватила мать Мишку - в хату толкнула:
- Сиди тут, сто чертов твоей матери!.. Я до тебя доберусь - не по-дедовски шкуру спущу!..
Дед в кухне на лавке сидит, изредка на Мишкину спину поглядывает.
Повернулся Мишка к деду, размазал кулаком последнюю слезу, сказал, упираясь в дверь задом:
- Ну, дедунюшка… попомни!
- Ты что ж это, поганец, деду грозишь?
Мишка видит, как дед снова расстегивает ремень, и заблаговременно чуточку приоткрывает дверь.
- Значит, ты мне грозишь? - переспрашивает дед.
Мишка вовсе исчезает за дверью. Выглядывая в щелку, пытливо караулит каждое движение деда, потом заявляет:
- Погоди, погоди, дедунюшка!.. Вот выпадут у тебя зубы, а я жевать тебе не буду!.. Хоть не проси тогда!
Дед выходит на крыльцо и видит, как по огороду, по зеленым лохматым коноплям ныряет Мишкина голова, мелькают синие штанишки. Долго грозит ему дед костылем, а у самого в бороде хоронится улыбка.

* * *

Для отца он - Минька. Для матери - Минюшка. Для деда - в ласковую минуту - постреленыш, в остальное время, когда дедовские брови седыми лохмотьями свисают на глаза - «эй, Михайло Фомич, иди, я тебе уши оболтаю!»
А для всех остальных: для соседок-пересудок, для ребятишек, для всей станицы - Мишка и «нахаленок».
Девкой родила его мать. Хотя через месяц и обвенчалась с пастухом Фомою, от которого прижила дитя, но прозвище «нахаленок» язвой прилипло к Мишке, осталось на всю жизнь за ним.
Мишка собой щуплый, волосы у него с весны были как лепестки цветущего подсолнечника, в июне солнце обожгло их жаром, взлохматило пегими вихрами; щеки, точно воробьиное яйцо, исконопатило веснушками, а нос от солнышка и постоянного купанья в пруду облупился, потрескался шелухой. Одним хорош колченогенький Мишка - глазами. Из узеньких прорезей высматривают они, голубые и плутовские, похожие на нерастаявшие крупинки речного льда.
Вот за глаза-то да за буйную непоседливость и любит Мишку отец. Со службы принес он сыну в подарок старый-престарый, зачерствевший от времени вяземский пряник и немножко приношенные сапожки. Сапоги мать завернула в полотенце и прибрала в сундук, а пряник Мишка в тот же вечер раскрошил на пороге молотком и съел до последней крошки.
На другой день проснулся Мишка с восходом солнца. Набрал из чугуна пригоршню степлившейся воды, размазал по щекам вчерашнюю грязь, просыхать выбежал на двор.
Мамка возится возле коровы, дед на завалинке посиживает. Подозвал Мишку:
- Скачи, постреленыш, под амбар! Курица там кудахтала, должно яйцо обронила.
Мишка деду всегда готов услужить: на четвереньках юркнул под амбар, с другой стороны вылез и был таков! По огороду взбрыкивает, бежит к пруду, оглядывается - не смотрит ли дед? Пока добежал до плетня, ноги крапивой обстрекал. А дед ждет, покряхтывает. Не дождался и пополз под амбар. Вымазался куриным пометом, жмурясь от парной темноты и больно стукаясь головой о перекладины, дополз до конца.
- Экий ты дуралей, Мишка, право слово!.. Ищешь, ищешь и не найдешь!.. Разве курица, она будет тут несться? Вот тут, под камешком, и должно быть яйцо. Где ты тут полозишь, постреленыш?
Деду в ответ тишина. Отряхнул с портов прилипшие комочки навоза, вылез из-под амбара. Щурясь, долго глядел на пруд, увидал Мишку и рукой махнул…
Ребята возле пруда окружили Мишку, спрашивают:
- Твой батянька на войне был?
- Был.
- А что он там делал?
- Известно что - воевал!..
- Брешешь!.. Он вшей там убивал и при кухне мослы грыз!..
Захохотали ребята, пальцами в Мишку тычут, прыгают вокруг. От горькой обиды слезы навернулись у Мишки на глазах, а тут еще Витька-попович больно задел его.
- А твой отец коммунист?.. - спрашивает.
- Не знаю…
- Я знаю, что коммунист. Папочка сегодня утром говорил, что он продал душу чертям. И еще говорил, что всех коммунистов будут скоро вешать!..
Ребята примолкли, а у Мишки сжалось сердце. Батяньку его будут вешать - за что? Крепко сжал зубы и сказал:
- У батяньки большущее ружье, и он всех буржуев поубивает!
Витька, выставив вперед ногу, сказал торжествующе:
- Руки у него коротки! Папочка не даст ему святого благословения, а без святости он ничего не сделает!..
Прошка, сын лавочника, раздувая ноздри, толкнул Мишку в грудь и крикнул:
- А ты не дюже со своим батянькой!.. Он у моего отца товары забирал, как поднялась революция, и отец сказал: «Ну, нешто не перевернется власть, а то Фомку-пастуха первого убью!..»
Наташка, Прошкина сестра, топнула ногой:
- Бейте его, ребята, что смотреть?!
- Бей коммунячьего сына!..
- Нахаленок!..
- Звездани его, Прошка!
Прошка взмахнул прутом и ударил Мишку по плечу, Витька-попович подставил ногу, и Мишка навзничь, грузно шлепнулся на песок.
Ребята заорали, кинулись на него. Наташка тоненько визжала и ногтями царапала Мишкину шею. Кто-то ногою больно ударил его в живот.
Мишка, стряхнув с себя Прошку, вскочил и, виляя по песку, как заяц от гончих, пустился домой. Вслед ему засвистали, бросили камень, но догонять не побежали.
Только тогда перевел Мишка дух, когда с головой окунулся в зеленую колючую заросль конопли. Присел на влажную пахучую землю, вытер с расцарапанной шеи кровь и заплакал; сверху, пробираясь сквозь листья, солнце старалось заглянуть Мишке в глаза, сушило на щеках слезы и ласково, как маманька, целовало его в рыжую вихрастую маковку.
Сидел долго, пока не высохли глаза; потом встал и тихонько побрел во двор.
Под навесом отец смазывает дегтем колеса повозки. Шапка у него съехала на затылок, ленты висят, а синяя рубаха на груди в белых полосах. Подошел Мишка боком и стал возле повозки. Долго молчал. Осмелившись, тронул батянькину руку, спросил шепотом:
- Батя, ты на войне что делал?
Отец улыбнулся в рыжие усы, сказал:
- Воевал, сыночек!
- А ребята… ребята гутарят, что ты там только вшей убивал!..
Слезы вновь перехватили Мишкино горло. Отец засмеялся и подхватил Мишку на руки.
- Брешут они, мой родный! Я на пароходе плавал. Большой пароход по морю ходит, вот на нем-то я и плавал, а потом пошел воевать.
- С кем ты воевал?
- С господами воевал, мой любонький. Ты еще мал, вот и пришлось мне на войну идти за тебя. Про это и песня поется.
Отец улыбнулся и, глядя на Мишку, притопывая ногой, запел потихоньку:

Ой, Михаил, Михаля, Михалятко ты мое!
Не ходи ты на войну, нехай батько иде.
Батько - старенький, на свити нажився…
А ты - молоденький, тай ще не женився…

Мишка забыл про обиду, нанесенную ему ребятами, и засмеялся - оттого, что у отца рыжие усы затопорщились над губой, как сибирьки, из каких маманька веники вяжет, а под усами смешно шлепают губы и рот раскрыт круглой черной дыркой.
- Ты мне сейчас не мешай, Минька, - сказал отец, - я повозку буду чинить, а вечером спать ляжешь и я тебе про войну все расскажу!

* * *

День растянулся, как длинная глухая дорога в степи. Солнце село, по станице прошел табун, улеглась пыль, и с почерневшего неба застенчиво глянула первая звездочка.
Мишку одолевает нетерпение, а мать, как нарочно, долго провозилась у коровы, долго цедила молоко, в погреб полезла и там прокопалась битый час. Мишка вьюном около нее крутился.
- Скоро вечéрять будем?
- Успеешь, непоседа, оголодал!..
Но Мишка ни на шаг не отстает от нее: мать в погреб - и он за ней, мать на кухню - и он следом. Пиявкой присосался, за подол уцепился, волочится.
- Ма-а-амка!.. Ско-реича вечерять!..
- Да отвяжись ты, короста липучая!.. Жрать захотел - взял кусок и лопай!
А Мишка не унимается. Даже подзатыльник, схваченный от матери, и тот не помог.
За ужином кое-как наспех поглотал хлёбова и - опрометью в горницу. Далеко за сундук швырнул штанишки, с разбегу нырнул в постель под материно одеяло, сшитое из разноцветных лоскутьев. Притаился и ждет, когда придет батянька про войну рассказывать.
Дед на коленях стоит перед образами, шепчет молитвы, поклоны отстукивает. Приподнял Мишка голову: дед, трудно сгибая спину, пальцами левой руки в половицу упирается и лбом в пол - стук!.. А Мишка локтем в стену - бух!..
Дед опять пошепчет, пошепчет и поклон стукает. Мишка себе в стену бухает. Рассердился дед, повернулся к Мишке:
- Я тебе, окаянный, прости, господи!.. Постучи у меня, я те стукну!
Быть бы драке, но в горницу вошел отец.
- Ты зачем же, Минька, тут лег? - спрашивает.
- Я с маманькой сплю.
Отец сел на кровать и молча начал крутить усы. Потом, подумав, сказал:
- А я тебе в горнице с дедом постелил…
- Я с дедом не ляжу!..
- Это почему ж?..
- У него от усов табаком дюже воняет!
Отец опять покрутил усы и вздохнул:
- Нет, сынок, ты уж ложись с дедом…
Мишка натянул на голову одеяло и, выглядывая одним глазом, обиженно сказал:
- Вчерась ты, батянька, лег на моем месте и нынче… Ложись ты с дедом!
Сел на кровати и, обхватив руками отцову голову, прошептал:
- Ты ложись с дедом, а то маманька с тобой, должно быть, не будет спать! От тебя тоже табаком воняет!
- Ну, ладно, ляжу с дедом, а про войну рассказывать не буду.
Отец поднялся и пошел в кухню.
- Батянька!
- Ну?
- Ложись уж тут… - вздыхая, сказал Мишка и встал. - А про войну расскажешь?
- Расскажу.
Дед лег к стенке, а Мишку положил с краю. Немного погодя пришел отец. Придвинул к кровати скамейку, сел и закурил вонючую цыгарку.
- Видишь, оно какое дело было… Помнишь, за нашим гумном когда-то был посев лавочника?..
Мишке припомнилось, как раньше бегал он по душистой высокой пшенице. Перелезет через каменную огорожу гумна и - в хлеба. Пшеница с головой его хоронит, тяжелые черноусые колосья щекочут лицо. Пахнет пылью, ромашкой и степным ветром. Маманька говорила, бывало, Мишке:
- Не ходи, Минюшка, далеко в хлеба, а то заблудишься!..
Батянька помолчал и сказал, гладя Мишку по голове:
- А помнишь, как ты со мной ездил за Песчаный курган? Хлеб наш там был…
И опять припомнилось Мишке: за Песчаным курганом вдоль дороги узенькая, кривая полоска хлеба. Приехал Мишка с отцом туда, а полоса вся скотом потравлена. Лежат грязными ворохами втолоченные в землю колосья, под ветром качаются пустые стебли. Помнит Мишка, как батянька, такой большой и сильный, страшно кривил лицо и по запыленным щекам его скупо текли слезы. Мишка тоже плакал тогда, глядя на него…
Обратной дорогой спросил отец у бахчевника:
- Скажи, Федот, кто потравил мой хлеб?
Бахчевник сплюнул под ноги и ответил:
- Лавочник гнал скотину на рынок и нарочно запустил на твою полосу…
…Отец придвинул скамью ближе, заговорил:
- Лавочник и остальные богатеи позаняли всю землю, а бедным сеять было не на чем. Вот так везде было, не в одной нашей станице. Шибко обижали они нас тогда… Жить стало туго, нанялся я в пастухи, а потом забрали меня на службу. На службе мне было плохо, офицеры за всякую малость в морду били… А потом объявились большевики, и старшой у них - по прозвищу Ленин. Сам-то собой он вроде немудрящий, но ума дюже ученого, даром что наших, мужицких, кровей. Задали большевики нам такую заковырину, что мы и рты пораззявили. «Что вы, - говорят, - мужики и рабочие, раззяву-то ловите?.. Гоните господ и начальство в три шеи да поганой метлой! Все - ваше!..»
Вот этими словами и придавили они нас. Пораскинули мы умишками - верно. Отобрали у господ землю и имения, но их затошнило от поганого житья, нащетинились и прут на нас, на мужиков и рабочих, войной… Понял, сынок?
А тот самый Ленин - старшой у большевиков - народ поднял, ровно пахарь полосу плугом. Собрал солдат и рабочих и ну наколупывать господ! Аж пух и перья с них летят! Стали солдаты и рабочие прозываться Красной гвардией. Вот и я был в Красной гвардии. Жили мы в большущем доме, звался он Смольным. Сенцы там, сынок, длиннющие и горниц так много, что заплутаться можно.
Стою я раз ночью, караулю вход. Холодно на дворе, а у меня одна шинель. Ветер так и нижет… Только вышли из этого дома два человека и идут мимо меня. Подходят они ближе, и угадываю я в одном из них Ленина. Подошел ко мне, спрашивает ласково:
- Не холодно вам, товарищ?
А я ему и говорю:
- Нет, товарищ Ленин, не то что холод, но и никакие враги не сломят нас! Не для того мы забрали власть в свои руки, чтобы отдать ее буржуазам!..
Он засмеялся и руку мне жмет крепко. А потом пошел потихоньку к воротам.
Отец помолчал, достал из кармана кисет, зашелестел бумагой, закуривая, чиркнул спичкой, и на рыжем щетинистом усе увидал Мишка светлую и блестящую слезинку, похожую на каплю росы, какие по утрам висят на кончиках крапивных листьев.
- Вот какой он был. Обо всех заботу нес. Об каждом солдате сердцем хворал… После этого часто я его видал. Идет мимо меня, увидит еще вон откель, улыбнется и спрашивает:
- Так не сломят нас буржуи?
- В носе у них не кругло, товарищ Ленин! - бывало, скажу ему.
По его слову и вышло, сынок! Землю и фабрики мы забрали, а богатеев - кровососов наших - по боку!.. Вырастешь - не забывай, что твой батянька матросом был и за коммунию четыре года кровь проливал. К тем годам и я помру и Ленин помрет, а дело наше до веку живо будет!.. Когда вырастешь - будешь воевать за советскую власть, как твой батька воевал?
- Буду! - крикнул Мишка, вскочил на кровати, хотел с размаху повиснуть на батянькиной шее, да забыл, что рядом дед лежит, ногой на живот ему наступил.
Дед как крякнет, руку протянул, хотел сцапать Мишку за вихор, но батянька схватил Мишку на руки и понес в горницу.
На руках у него Мишка и уснул. Сначала долго думал о диковинном человеке - Ленине, о большевиках, о войне, о пароходах. Сначала сквозь дрему слышал сдержанные голоса, ощущал сладкий запах пота и махорки, - потом глаза слиплись, веки словно кто ладонями придавил.
Не успел уснуть, увидал во сне город: улицы широкие, куры в просыпанной золе купаются; на что в станице их многое множество, а в городе куда больше. Дома точь-в-точь, как отец рассказывал: большущая хата, крытая свежим камышом, на трубе у нее стоит еще одна хата, у той на трубе еще одна, а труба самой верхней хаты в небо воткнулась.
Идет Мишка по улице, голову кверху задирает, рассматривает, и вдруг, откуда ни возьмись, шасть ему навстречу высоченный человек в красной рубахе.
- Ты, Мишка, почему без делов шляешься? - спрашивает он очень ласково.
- Меня дедуня пустил поиграть, - отвечает Мишка.
- А ты знаешь, кто я такой?
- Нет, не знаю…
- Я - товарищ Ленин!..
У Мишки со страху колени подогнулись. Хотел тягу задать, но человек в красной рубахе взял его, Мишку, за рукав и говорит:
- Совести у тебя, Мишка, и на ломаный грош нету! Хорошо ты знаешь, что я за бедный народ воюю, а почему-то в мое войско не поступаешь?..
- Меня дедуня не пущает!.. - оправдывается Мишка.
- Ну, как хочешь, - говорит товарищ Ленин, - а без тебя у меня - неуправка! Должон ты ко мне в войско вступить, и шабаш!..
Мишка взял его за руку и сказал очень твердо:
- Ну, ладно, я без спросу поступлю в твою войску и буду воевать за бедный народ. Но ежели дедуня меня за это зачнет хворостиной драть, тогда ты за меня заступись!..
- Обязательно заступлюсь! - сказал товарищ Ленин и с тем пошел по улице, а Мишка почувствовал, как от радости у него захватило дух, нечем дыхнуть; хочет он что-то крикнуть - язык присох…
Дрогнул Мишка на постели, брыкнул деда ногами и проснулся.
Дед во сне мычит, жует губами, а в оконце видно, как за прудом нежно бледнеет небо и розовой кровянистой пеной клубятся плывущие с востока облака.

* * *

С тех пор каждый вечер рассказывал отец Мишке про войну, про Ленина, про то, в каких краях бывал.
В субботу вечером сторож из исполкома привел во двор низенького человека в шинели и с кожаным голенищем подмышкой. Подозвал деда, сказал:
- Вот привел к вам на хватеру товарища советского сотрудника. Он прибывши из городу и будет у вас ночевать. Дадите ему повечерять, дедушка.
- Оно, конечно, мы не прочь, - сказал дед. - А мандаты у вас имеются, господин товарищ?
Мишка удивился дедовой учености и, засунув палец в рот, остановился послушать.
- Есть, дедушка, все есть! - улыбнулся человек с кожаным голенищем и пошел в горницу.
Дед за ним, а Мишка за дедом.
- Вы по каким же делам к нам прибыли? - дорогой спросил дед.
- Я приехал перевыборы проводить. Будем выбирать председателя и членов Совета.
Немного погодя пришел с гумна отец. Поздоровался с чужим человеком и велел маманьке собирать ужинать. После ужина отец и чужак сели на лавке рядом, чужак расстегнул кожаное голенище, достал оттуда пачку бумаг и начал отцу показывать. Мишке не терпится, вьется около, хочет взглянуть. Взял отец одну бумажку, Мишке показывает:
- Гляди, Минька, вот это самый и есть Ленин!
Мишка вырвал у отца из рук карточку, впился в нее глазами и рот от удивления раскрыл: на бумаге стоит во весь рост небольшой человек, вовсе даже не в красной рубахе, а в пиджаке. Одна рука в штанах, в карман засунута, а другой вперед себя показывает. Уперся Мишка в него глазами, в один миг всего ощупал; крепко, навовсе, навсегда вобрал в память изогнутые брови, улыбку, притаившуюся во взгляде и в углах губ, каждую черточку лица запомнил.
Чужак взял из рук у Мишки карточку, защелкнул на замок голенище и пошел спать. Уже разделся, лег и закрылся шинелью, начал засыпать, когда услышал скрип двери. Приподнял голову:
- Кто это?
По полу шлепают чьи-то босые ноги.
- Кто там? - спросил он снова и около кровати неожиданно увидел Мишку.
- Тебе чего, малыш?
Мишка минуту постоял молча, потом, набравшись смелости, шепотом сказал:
- Ты, дяденька, вот чего… ты… отдай мне Ленина!..

«Нахалёнок»

Рассказ «Нахаленок» печатался в газете «Молодой ленинец» с 30 мая по 12 июня 1925 года. О рассказе Михаил Александрович Шолохов говорил, что это «отчасти автобиографический рассказ». В раннем детстве писатель и сам пережил ощущение «незаконности» своего положения. За строчками биографии автора « Нахаленка» стоит трудное детство, сложность, а порой и жестокость первых детских впечатлений.

Прозвище -- это название, данное человеку в шутку, в насмешку, обычно содержащее в себе указание на какую-либо заметную черту его

характера, внешности и т. п.

Прозвища возникают в живой звучащей устной речи, часто в речи народной. Прозвище дают так, чтобы оно выделило человека из толпы, обратило на него внимание, подчеркнуло его индивидуальность. Прозвища, возникающие в народной речи, всегда звучны, ярки, красочны. Особенно уникальны прозвища в диалектах и говорах, т. к. они связаны с языковыми особенностями. Именно такие прозвища мы встречаем в произведениях М.А. Шолохова, они вносят универсальный характер в произведение и обладают ярко выраженными эмоционально-стилистическими возможностями.

Наиболее часто в произведениях М.А. Шолохова встречаются прозвища, основным принципом которых является внешний вид. М.А. Шолохов использует в прозвище героя уменьшительный суффикс -ок-. Так, например, один из «Донских рассказов» назван «Нахаленок». Главный герой -- мальчик Миша получил прозвище «Нахаленок», потому что «девкой родила его мать. Хотя через месяц и обвенчалась с пастухом Фомою, от которого прижила дитя, но прозвище «нахаленок» язвой прилипло к Мишке, осталось на всю жизнь за ним». Так звали его и взрослые, и дети. Но неужели этот мальчик, честный и открытый, был нахаленком? Однако в Этимологическом словаре П.Я. Черных указано, что в слове «нахал» корень тот же, что и в словах «охальник, подхалим, хамить» (т. е. забавляться, проказничать). Причем индоевропейский корень мог быть skзl-, skфl- «гнуть, сгибать, искривленный». Наверное, автор и хотел нам показать именно веселого, шаловливого ребенка, которого пытались согнуть и искривить окружающие, сломать его. Ольга Качко- студентка МГОПУ им. М.А. Шолохова » ПО-РУССКИ МЕТКО И ТОЧНО», http://hrono.ru/slovo/2003_04/kachko04_03.html

Сюжет рассказа прост и знаком многим с детства: отец на войне, его ждет семья: дед, жена и сынишка, который мечтает попасть в Красную Армию; к сожалению, в конце рассказа отец погибает.

В «Нахалёнке» виден классово - социальный конфликт.

Перед читателем предстает семилетний шустрый мальчуган. Все в его жизни, казалось бы, хорошо. Есть семья: мамка, дед, отец вернулся со службы, и еда на столе есть, вот только соседские ребята не дают покоя герою. Прозвали они Мишку Нахаленком,а потом, когда узнали, что отец его - коммунист, стали обзывать коммунячьим сыном. -Твой отец - коммуняка! Вот так только помрешь ты, и душа твоя прилетит на небо, а бог и скажет: «За то, что твой отец был коммунистом, - отправляйся в ад!..» И начнут тебя там черти на сковороде поджаривать! Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.144 Но Мишка не верит дворовым ребятам, поэтому-то и выспрашивает все у деда и отца: про войну, про Ленина, кто с кем воюет и т.п. И вот каждый вечер рассказывает ему отец про коммунистов, про их политику и про Ленина.

Нахаленок - мальчишка, которого знают все в округе, с примечательной внешностью и с энергичным, неугомонным характером. С большой любовью и очень подробно Михаил Александрович описывает своего семилетнего героя: «Мишка собой щуплый, волосы у него с весны были как лепестки цветущего подсолнечника, в июне солнце обожгло их жаром, взлохматило пегими вихрами; щёки, точно воробьиное яйцо, исконопатило веснушками, а нос от солнышка и постоянного купания в пруду облупился, потрескался шелухой. Одним хорош колченогенький Мишка - глазами. Из узеньких прорезей высматривают они, голубые и плутовские, похожие на нерастаявшие крупинки речного льда. Вот за глаза-то да за буйную непоседливость и любил Мишку отец. Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.142. Таков портрет героя по описанию повествователя-автора. Мы видим, что Шолохов при описании героя использует сравнение.

Сравнение - сопоставление двух предметов или явлений с целью пояснения другого. Краткий справочник по современному русскому языку. М., 1995

В русском языке сравнение сопоставляемого и сопоставляющего, как известно, может оформляться несколькими способами. В рассказе писатель прибегает к употреблению существительного в творительном падеже:

Пиявкой присосался, за подол уцепился, волочится.

Мишка вьюном около нее крутился.

И к употреблению союзов и союзных слов:

…волосы у него с весны были как лепестки цветущего подсолнечника;

…щеки, точно воробьиное яйцо;

Из узеньких прорезей высматривают они, голубые и плутовские, похожие на нерастаявшие крупинки речного льда;

Мишка… как заяц от гончих, пустился домой. Купина Н.А., Николина Н.А. Филологический анализ художественного текста. М., 2003

Если внимательно посмотреть на эти примеры, то можно увидеть, что писатель сравнивает своего героя с миром природы: речной лед, цветущий подсолнух, воробьиное яйцо и пр., причем только с хорошими ее проявлениями. Этим Михаил Александрович показывает нам, что Мишка доброжелателен и наивен, как недавно пришедшая весна.

Описывая Нахаленка, Шолохов обращает внимание читателей на глаза героя, этим он дает нам понять, что глаза - это то, что выделяет Мишку из общей массы. Несмотря на тяжелое время в стране писатель изображает героя как яркий, пусть и небольшой лучик солнечного света. Вокруг этого лучика происходят беды и неприятности, а он все равно светит.

Мишка непоседлив, он вечно чем-то заинтересован, немного труслив и, конечно же, непосредственен.

Писатель необыкновенно внимателен к пластике. Движение рук, ног, положение тела во сне или в седле схватывается пристальным глазом, независимо от сюжетных надобностей. Так, автор «Нахаленка» дополняет, а нередко заменяет привычное для русской литературы описания душевных движений, оттенков мыслей, чувств, состояний.

Терпел, терпел Мишка, а потом брови сдвинул по-дедовски, строгость на себя напустил и за отцовы усы ухватился. Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.137

Скупыми средствами, с помощью вещественных деталей, передаются самые трагические переживания. Вот момент, когда герой видит убитого отца:

«Мишка, качаясь, подошел к повозке, заглянул в лицо… Мелко подрагивая от ужаса, перевел взгляд и, увидев на груди, на матросской рубахе, синие и белые полосы, залитые кровью, вздрогнул, словно кто-то сзади ударил его по ногам, - широко раскрытыми глазами взглянул еще раз в недвижное черное лицо и прыгнул на повозку:

Батянюшка, встань! - Упал с повозки, хотел бежать, но ноги подвернулись, на четвереньках прополз до крыльца и ткнулся головой в песок». Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.162

Даже по тому, как героя называют члены семьи, можно понять, как они к нему относятся. Например:

Для отца он - Минька, для матери - Минюшка. Для деда - в ласковую минуту - постреленыш, в остальное время, когда дедовские брови седыми лохмотьями свисают на глаза, - эй, Михайло Фомич, иди, я тебе уши оболтаю! А для всех остальных: для соседок- пересудок, ребятишек, для всей станицы - Мишка и « Нахалёнок» Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.142..

Для семьи он разный. Но вот жители деревни относятся к Миньке по-другому. И связано это с отцом, которого в деревне называют «коммунягой». Именно поэтому Мишка - «коммунячий сын». Часто мальчишки в след ему кричали: «Эй, ты, коммуненнок! Коммунячев недоносок, оглянись!» Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.144.

Проанализируем, а как же на протяжении всего рассказа герои обращаются в Мишке. Читая произведение, уже по этим обращениям можно конкретно представить себе главного героя.

В тексте произведения мы встречаем 35 различных обращений к Мишке: мое потомство; большевик; пистолет; сынушка; голубь мой; сукин кот; постреленыш; дуралей; поганец; короста липучая; непоседа; мой любонький; Мишка; сынок; Минька; малыш; полуношник; сорванец; коммуненок; внучек; неугомонный; деточка; малец; шпаненок; окаянный; мой родный; сыночек; коммунячий недоносок; сто чертов твоей матери; лихоманец вредный; Миша; варнак; нахаленок; Минюшка; Михайло Фомич.

Анализируя эти обращения, мы можем увидеть, что все они абсолютно разные, но все пронизаны невероятной чувством теплоты и любви к главному герою, именно поэтому практически все обращения содержат уменьшительно-ласкательные суффиксы.

Есть только одно обращение с ярко выраженной отрицательной окраской - коммунячий недоносок. Именно так обращаются к Мишке соседские мальчишки.

Среди данных обращений пять являются производными от имени героя: Минька, Мишка, Минюшка, Михайло Фомич, Миша. Так называет Нахаленка его семья. И несмотря на то, что часто Мишка проказничает, озорничает, злит деда, не могут они грубо обратиться к нему, так как очень любят, могут только очень официально Михайло Фомич. И Нахаленку этого достаточно, чтобы понять, что дед злится на него.

Однако за проказы члены семьи называют Мишку не только по имени- отчеству. Мы встречаем множество интересных обращений: пистолет, короста липучая, сто чертов твоей матери, сукин кот.

Три обращения, также пронизанных любовью, указывают на родственные отношения и являются производными от слова сын: сыночек, сынок, сынушка. Все эти слова имеют уменьшительно-ласкательные суффиксы: -ок-, -ушк-, -очек-. На родственные отношения указывает и обращение внучек.

Три обращения: малец, малыш, деточка - указывают на возраст главного героя.

О характере героя, о том, что с ним постоянно что-то случалось, что он не мог усидеть на одном месте, мы узнаем из обращений нахаленок, шпаненок, неугомонный, непоседа, сорванец, постреленыш.

Несколько обращений построено по одной модели: местоимение МОЙ + прилагательное или существительное: мое потомство, мой любонький, голубь мой. Диброва Е.И. Словарь языка Шолохова. М., 2005

Но о герое можно узнать и по его речи, по тому, как он обращается к своей семье. Очень любит Нахаленок свою небольшую семью.

Деда он слушает, но побаивается. И, несмотря на то, что дед его часто наказывает, Нахаленок не говорит ему ни одного грубого слова, не думает про него ничего плохого. Он называет его дедулей, дедушкой, дедунюшкой. «Мишка деду всегда готов услужить».

Мать он тоже любит, но практически не слушает ее, так как знает, что она его слишком любит, чтобы наказывать. Его обращения к матери тоже очень ласковы: мамка, маменька, мама.

Отец для Мишки был идеалом, поэтому Нахаленок хотел быть похожим на своего отца. Когда отец возвращается домой, Мишка смотрит на него с опаской. Он и называл его сначала большим солдатом, чужим человеком. Отец был ему незнаком. Но впоследствии, когда отец начинает рассказывать Мишке про войну, завораживая его тем самым, он ближе узнает его, гордится им, защищает его перед соседскими ребятишками. И эти истории помогают Мишке забыть о неприятной ссоре, случившейся с соседскими ребятами. И уже он мучается не от порезов и ссадин, а от нетерпения. Для него отцовские истории - самое долгожданное событие. И за одну ночь он узнает гораздо больше, чем за все свои семь лет. Он называет его батянькой, батей, миленьким, батянюшкой.

Сон как средство раскрытия образа главного героя.

Мишка взрослеет на протяжении этого небольшого рассказа. Подтверждением являются сны героя. Мишке снятся два сна. Один - в начале рассказа. Это детский, забавный сон о том, как герой крадет яйца из курятника. В этом сне перед нами озорной мальчуган, любящий похулиганить.

Второй сон - сон повзрослевшего мальчишки. В своем сне Мишка как раз и сближается с отцом. Он становится сильным, мужественным, а главное, теперь он знает самого Ленина.

Этот непосредственный и нелепый с одной стороны сон, становится очень важным в раскрытии характера главного героя.

Образ Нахаленка, как и другие детские образы шолоховских героев, заставляет читателя проникнуться к нему огромной любовью. Всеми средствами языка: лексикой, синтаксисом, морфологией, изобразительно-выразительными средствами - писатель создает образ обаятельного мальчугана, не умеющего усидеть на месте, интересующего всем, что происходит вокруг, безгранично любящего свою семью и, конечно же, мечтающего помочь своей стране, своему родному донскому краю. А. А. Журавлёва, А. Н. Ковалёва «Михаил Шолохов» Просвещение 1975. Стр.47- 49

Снится Мишке, будто дед срезал в саду здоровенную вишневую хворостину, идет к нему, хворостиной машет, а сам строго так говорит.

А ну, иди сюда, Михайло Фомич, я те полохану по тем местам, откель ноги растут!..

За что, дедуня? - спрашивает Мишка.

А за то, что ты в курятнике из гнезда чубатой курицы все яйца покрал и на каруселю отнес, прокатал!..

Дедуня, я нонешний год не катался на каруселях! - в страхе кричит Мишка.

Но дед степенно разгладил бороду да как топнет ногой:

Ложись, постреленыш, и спущай портки!..

Вскрикнул Мишка и проснулся. Сердце бьется, словно в самом деле хворостины отпробовал. Чуточку открыл левый глаз - в хате светло. Утренняя зорька теплится за окошком. Приподнял Мишка голову, слышит в сенцах голоса: мамка визжит, лопочет что-то, смехом захлебывается, дед кашляет, а чей-то чужой голос: «Бу-бу-бу…»

Протер Мишка глаза и видит: дверь открылась, хлопнула, дед в горницу бежит, подпрыгивает, очки на носу у него болтаются. Мишка сначала подумал, что поп с певчими пришел (на Пасху когда приходил он, дед так же суетился), да следом за дедом прет в горницу чужой большущий солдат в черной шинели и в шапке с лентами, но без козырька, а мамка на шее у него висит, воет.

Посреди хаты стряхнул чужой человек мамку с шеи да как гаркнет:

А где мое потомство?

Мишка струхнул, под одеяло забрался.

Минюшка, сыночек, что ж ты спишь? Батянька твой со службы пришел! - кричит мамка.

Не успел Мишка глазом моргнуть, как солдат сграбастал его, подкинул под потолок, а потом прижал к груди и ну рыжими усами, не на шутку, колоть губы, щеки, глаза. Усы в чем-то мокром, соленом. Мишка вырываться, да не тут-то было.

Вон у меня какой большевик вырос!.. Скоро батьку перерастет!.. Го-го-го!.. - кричит батянька и знай себе пестает Мишку - то на ладонь посадит, вертит, то опять до самой потолочной перекладины подкидывает.

Терпел, терпел Мишка, а потом брови сдвинул по-дедовски, строгость на себя напустил и за отцовы усы ухватился.

Пусти, батянька!

Ан вот не пущу!

Пусти! Я уже большой, а ты меня, как детенка, нянчишь!..

Посадил отец Мишку к себе на колено, спрашивает улыбаясь:

Сколько ж тебе лет, пистолет?

Восьмой идет, - поглядывая исподлобья, буркнул Мишка.

А помнишь, сынушка, как в позапрошлом годе я тебе пароходы делал? Помнишь, как мы в пруду их пущали?

Помню!.. - крикнул Мишка и несмело обхватил руками батянькину шею.

Тут и вовсе пошло развеселье: посадил отец Мишку верхом к себе на шею, за ноги держит и по горнице кругом, кругом, а потом как взбрыкнет, как заржет по-лошадиному, у Мишки от восторга аж дух занялся. Мать за рукав его тянет, орет:

Иди на двор, играйся!.. Иди, говорят тебе, варнак этакий! - И отца просит: - Пусти его, Фома Акимыч! Пусти, пожалуйста!.. Не даст он и поглядеть на тебя, сокола ясного. Два года не видались, а ты с ним займаешься!

Ссадил Мишку отец на пол и говорит:

Беги, с ребятами играйся, опосля придешь, я тебе гостинцев дам.

Притворил Мишка за собой дверь, сначала думал послушать в сенцах, о чем будет разговор в хате, но потом вспомнил: никто еще из ребят не знает, что пришел батянька, - и через двор, по огороду, топча картофельные лунки, пыхнул к пруду.

Выкупался Мишка в вонючей, застоявшейся воде, обвалялся в песке, нырнул в последний раз и, чикиляя на одной ноге, натянул штанишки. Совсем было собрался идти домой, но тут подошел к нему Витька - попов сынок.

Не уходи, Мишка! Давай искупаемся и пойдем к нам играть. Тебе мамочка разрешила приходить к нам.

Мишка левой рукой поддернул сползающие штанишки, поправил на плече помочь и нехотя сказал:

Я с тобой не хочу играть. У тебя из ушей воняет дюже!..

Витька ехидно прищурил левый глаз, сказал, стаскивая с костлявых плеч вязаную рубашечку:

Это от золотухи, а ты - мужик, и тебя мать под забором родила!..

А ты видал?

Я слыхал, как наша кухарка рассказывала мамочке.

Мишка разгреб ногой песок и глянул на Витьку сверху вниз.

Брешет твоя мамочка! Зато мой батянька на войне воевал, а твой - кровожад и чужие пироги трескает!..

Нахаленок!.. - кривя губы, крикнул попович.

Мишка схватил обточенный водой камешек-голыш, но попович сдержал слезы и очень ласково улыбнулся:

Ты не дерись, Миша, не сердись! Хочешь, я тебе отдам свой кинжал, какой из железа сделал?

Мишкины глаза блеснули радостью, отшвырнул в сторону голыш, но, вспомнив про отца, сказал гордо:

Мне батянька получшей твоего с войны принес!

Вре-ошь? - недоверчиво протянул Витька.

Сам врешь!.. Раз говорю - принес, значится - принес!.. И заправское ружье…

Подумаешь, какой ты стал богатый! - завистливо усмехнулся Витька.

И ишо у него есть шапка, а на шапке висят махры и золотые слова прописаны, как у тебя в книжках.

Витька долго думал, чем бы удивить Мишку, морщил лоб и почесывал бледный живот.

А мой папочка скоро будет архиреем, а твой был пастухом. Ага, что?..

Мишке надоело стоять, повернулся и пошел к огороду. Попович его окликнул:

Миша, Миша, я что-то скажу тебе!

Подойди ко мне!..

Мишка подошел и подозрительно скосился:

Ну, говори!

Попович заплясал по песку на тоненьких кривых ножках, улыбаясь, злорадно крикнул:

Твой отец - коммуняка! Вот как только помрешь ты и душа твоя прилетит на небо, а бог и скажет: «За то, что твой отец был коммунистом, - отправляйся в ад!..» И начнут тебя там черти на сковородках поджаривать!..

А тебя, думаешь, не зачнут поджаривать?

Мой папочка - священник!.. Ты ведь дурак необразованный и ничего не понимаешь…

Мишке стало страшно. Повернулся и молча побежал домой.

У огородного плетня остановился, крикнул, грозя поповичу кулаком:

Вот спрошу у дедушки. Коли брешешь - не ходи мимо нашего двора!

Перелез через плетень, к дому бежит, а перед глазами сковородка, и на ней его, Мишку, жарят… Горячо сидеть, а кругом сметана кипит и пенится пузырями. По спине мурашки, скорее бы до деда добежать, расспросить…

Как на грех, в калитке свинья застряла. Голова с той стороны, а сама с этой, ногами в землю упирается, хвостом крутит и пронзительно визжит. Мишка - выручать: попробовал калитку открыть - свинья хрипеть начинает. Сел на нее верхом, свинья поднатужилась, вывернула калитку, ухнула и по двору к гумну вскачь. Мишка пятками в бока ее толкает, мчится так, что ветром волосы назад закидывает. У гумна соскочил - глядь, а дед на крыльце стоит и пальцем манит.

Ответ оставил Гость

Эх ты, "читатель"! С детства учишься обманывать. Пока в Интернете пересказ ищешь - уже бы прочитала полностью этот маленький рассказ - и сама сообразила, как кратко изложить. Если не хочешь, чтобы тебя считали тупой овцой - ЧИТАЙ САМА! И как можно больше. Человеком вырастешь, а не пустышкой. Классику читай, а не только фанфики и манги. "А "Нахалёнок" - это, между прочим, история твоего народа и твоей страны - глазами ребёнка. Посмотри, это же интересно:
"Снится Мишке, будто дед срезал в саду здоровенную вишневую хворостину, идет к нему, хворостиной машет, а сам строго так говорит.
- А ну, иди сюда, Михайло Фомич, я те полохану по тем местам, откель ноги растут!. .
- За что, дедуня? - спрашивает Мишка.
- А за то, что ты в курятнике из гнезда чубатой курицы все яйца покрал и на каруселю отнес, прокатал!. .
- Дедуня, я нонешний год не катался на каруселях! - в страхе кричит Мишка.
Но дед степенно разгладил бороду да как топнет ногой:
- Ложись, постреленыш, и спущай портки!. .
Вскрикнул Мишка и проснулся. Сердце бьется, словно в самом деле хворостины отпробовал.

… Для отца он - Минька. Для матери - Минюшка. Для деда - в ласковую минуту - постреленыш, в остальное время, когда дедовские брови седыми лохмотьями свисают на глаза - «эй, Михайло Фомич, иди, я тебе уши оболтаю! »
А для всех остальных: для соседок-пересудок, для ребятишек, для всей станицы - Мишка и «нахаленок» .
Девкой родила его мать. Хотя через месяц и обвенчалась с пастухом Фомою, от которого прижила дитя, но прозвище «нахаленок» язвой прилипло к Мишке, осталось на всю жизнь за ним.

… Как на грех, в калитке свинья застряла. Голова с той стороны, а сама с этой, ногами в землю упирается, хвостом крутит и пронзительно визжит. Мишка - выручать: попробовал калитку открыть - свинья хрипеть начинает. Сел на нее верхом, свинья поднатужилась, вывернула калитку, ухнула и по двору к гумну вскачь. Мишка пятками в бока ее толкает, мчится так, что ветром волосы назад закидывает. У гумна соскочил - глядь, а дед на крыльце стоит и пальцем манит.
- Подойди ко мне, голубь мой!
Не догадался Мишка, зачем дед кличет, а тут опять про адскую сковородку вспомнил и - рысью к деду.
- Дедуня, дедуня, а на небе черти бывают?
- Я тебе зараз всыплю чертей!. . Поплюю в кой-какие места да хворостиной высушу!. . Ах ты, лихоманец вредный, ты на что ж это свинью объезжаешь?. .

…Не успел Мишка рта раскрыть в свое оправдание, как дед снял ремешок, левой рукой портки держит, чтобы не упали, а правой Мишкину голову промеж колен просовывает. Выпорол и при этом очень строго говорил:
- Не езди на свинье!. . Не езди!. .

Повернулся Мишка к деду, размазал кулаком последнюю слезу, сказал, упираясь в дверь задом:
- Ну, дедунюшка… попомни!
- Ты что ж это, поганец, деду грозишь?
Мишка видит, как дед снова расстегивает ремень, и заблаговременно чуточку приоткрывает дверь.
- Значит, ты мне грозишь? - переспрашивает дед.
Мишка вовсе исчезает за дверью. Выглядывая в щелку, пытливо караулит каждое движение деда, потом заявляет:
- Погоди, погоди, дедунюшка!. . Вот выпадут у тебя зубы, а я жевать тебе не буду!. . Хоть не проси тогда!

Теряя сознание, прошептал Мишка:
- Банда в станице… Батяньку убили… Сполком сожгли, а дедуня велел вам скорейча ехать туда!
Перед тускнеющим Мишкиным взором поплыли цветные круги…
Прошел мимо батянька, усы рыжие крутит, смеется, а на глазу у него сидит, покачиваясь, большая зеленая муха. Дед прошагал, укоризненно качая головой, маманька, потом маленький лобастый человек с протянутой рукой, и рука указывает прямо на него, на Мишку.
- Товарищ Ленин!. . - вскрикнул Мишка глохнущим голоском, силясь, приподнял голову - и улыбнулся, протягивая вперед руки".